Это видение афонского престарелого монаха из 19-го века не часто встретишь на просторах Интернет. Оно не так распространено, как видение Рая Андреем Юродивым или свидетельства современных проповедников. Но в то же время есть что-то в этом свидетельстве удивительное, живое, яркое.

Еще один нетипичный и необычный рассказ о том, как молодая благочестивая девушка увидела Царство небесное и сумела его описать. Этот удивительный рассказ вдохновляет, дает силы жить...

Я прожил пустую жизнь. Нет-нет, не подумайте ничего такого. Я жил как все. Ходил на работу. Пытался развлечься и "поймать свой интерес". Ходил в кино, в рестораны и по магазинам. Занимался и спортом и немного литературой. Мне казалось, что моя жизнь насыщена, но... Шли годы. Шли десятилетия. Незаметно пришла и старость. А за ней - смерть. И тогда обнаружилась...

Это произошло со мной в 1987 году, в то время я находился в местах лишения свободы. До того как попал туда, – воровал, пьянствовал, блудил, в общем, как я сейчас понимаю, вел такую жизнь, которая заканчивается вечной погибелью. В лагере был злостным нарушителем режима содержания, за что постоянно попадал в изоляторы, в помещения камерного типа, и администрация вообще старалась изолировать меня от других.

Сильно смущал меня помысл оставить монастырь и идти в мир. Соглашаясь с этим помыслом, смутившись сердцем, я вполне предался отчаянию и положил решимость непременно выйти в мир. Это было в четверг, а я предположил остаться в монастыре только до воскресенья. На следующий день, в пятницу утром, будильщик, ходивший, по чиноположению монастырскому, будить братию к утрени, разбудил и меня: но я, по обычной моей лености, лег опять на постель подождать, когда зазвонят к утрени, и заснул. Вдруг во сне представилось мне...

Я учился в университете стипендиатом. Моя мать имела тринадцать детей. Отец был не от мира сего – жили мы бедно. По окончании университета меня загнали, как говорится, в медвежий угол, отрабатывать учебу и стипендию, в местность, где свирепствовал сыпной тиф.

В это время смертельно заболела моя мать. Я получил об этом телеграмму, но меня домой не отпустили. У постели умирающей матери сидела моя старшая сестра Татьяна, которая уже была невестой. Мать обратилась к дочери с просьбой: «Похорони меня в моём венчальном платье, оно освященное. В нём я в церкви венчалась, в нем и в гроб хочу лечь.

Рабочий город, в котором прошло мое детство, не располагает к вере в чудесные явления. Район наш строился в советские годы на месте болот, на определенном расстоянии от городской окраины, «ударная стройка» велась силами спецпереселенцев, ежедневно умиравших от холода, голода и болезней.

Когда я уснула, вижу идет ко мне моя родная сестра Пелагея, умершая тринадцать лет тому назад в чахотке, шестнадцати лет от роду, девушка. На голове у нее был венчик, платье белое; и сказала она мне с улыбкой: «Пойдем со мной». И я пошла с ней.

Шли мы полем прямо и пришли к такому темному месту, что и сказать трудно, а по ту и по другую сторону рвы: в один из них иноки падали, а в другой выходили. Тут сестра моя скрылась, а ко мне явились два юноши, светлые, красивые, такие, каких у нас и нет, и сказали они мне: «Пойдем». Тут я спросила их, за что эти иноки падают в ров? Юноши ответили мне: «За свою нерадивую жизнь в монастыре; они падают и встают опять, потому что нет теперь на земле наставников и руководителей и спасаться будут только одними болезнями и скорбями».

Царство Небесное, место, куда христиане мечтают попасть, описано во многих житиях святых. Люди, посвятившие себя Богу видели Рай - либо перед концом своей земной жизни, либо по достижении святости. Царство небесное видел Серафим Саровский и сказал, что "готов провести всю жизнь в келье с червями", лишь бы не лишиться этого невероятного блаженства. Другие великие подвижники говорили, что Царство Небесное - нечто совершенно потрясающее. Из их описаний можно извлечь ряд общих элементов...и помечтать, каково же это удивительно Царство.

В девяносто втором году моего друга Леху посадили в тюрьму. Ну, вернее, не в тюрьму, а в следственный изолятор. За наркотики. Придумал себе Леха такой нехитрый бизнес – летом сушил проклятую дурман-траву, будь она неладна, и потом продавал ее знакомым торчкам как семечки – стаканами. Сам не кололся, берег здоровье.

Мы забываем нашу главную жизненную цель так часто, что иной раз нуждаемся в сильном стимуляторе чувств, который возвращает нам потерянную радость цели. И я написал свое видение того, как небеса могли бы встретить одного из нас.

Года два назад мне пришлось побывать проездом в районном городке. Автобус, который шел до того села, куда я добиралась, только что уехал, а другой должен был идти только через три часа. Поэтому, чтобы скоротать время, я решила осмотреть городок.Издалека я увидела храм и пошла к нему.

Панкратий, инок Афонский – отец Панкратий, в мире Парамон, был господский человек. В детстве его жестокая госпожа заставляла ходить босиком в глубокую осень, когда уже снег и лед покрывали землю, отчего ноги его стали сильно болеть.Бедный отрок не вытерпел; он тайно убежал от своей барыни и во что бы то ни стало решился выбраться за границу, и ушел за Дунай. Где некоторое время оставался в услужении у русских, тоже перебравшихся за границу.

Случай прихода Панкратия на Св. Гору странен: он был задушевным другом одного из малороссов, который почему-то покончил с собою: несчастный удавился. Чувствительный Панкратий был сильно тронут и поражен вечной потерей сердечного друга; он пламенно молится Богу о помиловании несчастного, и, видя, как суетна мирская жизнь, бросил ее и удалился на Св. Гору. И здесь он рассказал удивительную историю...

Тихо горит лампада перед тяжелыми древними окладами старинных икон. Тихо в стареньком деревянном домике и лишь тиканье огромных напольных часов с огромным маятником наполняет пространство дома мерным, идущим из глубины веков покоем. Этот старенький домик никогда не знал телевизора, и лишь свисающий, вышитый вручную бисером плат под иконами в красном углу украшает простое деревянное убранство комнаты. Древняя кровать с горой подушек, чистенькая половица на крашеном дощатом полу, тюлевые занавески с неизменной геранью, да она - живая тишина...

«Я был в некоем преизобильном свете, а передо мной простиралась беспредельная, как море, равнина, сливающаяся с небом. А вся земля была белой как снег. Мне казалось, что я иду на восток, хоть я и не касался земли и даже не чувствовал никакой тяжести или ограничений. Я лишь видел, что одет в свою бедную одежду. Я шел с большой скоростью и недоумевал, как это возможно без всяких усилий, и что это было такое, и куда я иду?

Кто не ночевал при храме - тому обязательно хотя-бы раз в жизни надо испытать это удивительное ощущение. Паломнические поездки, выезды в гости к сельскому батюшке, посещение крупных крестных ходов не обходятся без этого потрясающего, пахнущего зеленью и вечерней прохладой опыта. Будучи певчим, я сполна вкусил этой небесной радости. Живя в городе, в атмосфере пробок и постоянного шума, работающего телевизора и компьютера, со смартофоном в руке и кучей проблем в голове просто забываешь вкус благодатного, свежего покоя. А значит, забываешь и аромат Рая.

Я люблю хвойный лес - теплый, нагретый солнцем, пахнущий смолой и покоем. Я люблю золотую, небесную легкость сосновой рощи и благородную, бархатистую насыщенность кедровой чащи. Сухой, напоенный фитонцидами и запахом иван-чая воздух наполняет душу какой-то совершенно уникальной безмятежностью и тишиной. Кажется, что добрая дремота разлита в пространстве и лишь приятное жужжание трудолюбивых пчел и разливистые трели птиц говорят - "о да, этот сухой, цветочно-хвойный мир полон кипучей жизни". А еще я люблю деревянные, кедровые Церквушки, которые приносят в наш мир атмосферу мира того - золотого, безмятежного, пахнущего хвоей и покоем.

Я люблю дождь. Тихий, мерный, убаюкивающий. Мне, вечно пламенно-горящему в своих страстях музыканту, не хватает этих равномерных и питающих все живое потоков воды. Заслышав барабанную дробь крупных капель дождя о черепичную крышу деревянной избы, я внезапно начинаю слышать вечность. Мерный шепот капель, что то рассказывающих молодой листве, как будто вещает древние и таинственные истины. И если успокоить душу, настроив ее на созерцание, можно начать понимать язык воды. А еще я люблю литургию в храме, совершаемую под тихий и задумчивый дождь.

...Человекам положено однажды умереть, а потом суд...
(Евр. 9, 27)

Это был спокойный, замкнутый, неразговорчивый человек, и вся жизнь его прошла спокойно и замкнуто. Он всегда, сколько помнил себя, был уверен, что живет правильно и достойно и во всем поступает как должно. Всегда он честно, с полной отдачей, трудился на работе, медленно, но уверенно поднимаясь по служебной лестнице, а приходя домой, отдыхал спокойно и тихо, никому не мешая. Жену он любил - конечно, в лучшем, невыспреннем смысле этого слова, как, впрочем, это всегда и бывает в удачном браке. Она обладала покладистым характером, к тому же в молодости была настоящей красавицей, так что даже и тридцать лет спустя на нее было приятно посмотреть.