Мой мозг вследствие мощной перегрузки взорвался. В радиусе двух кварталов не выжил никто. Даже тараканы. И теперь на этом пустыре еще долгие годы не будет расти трава. А началось все с того, что я решил поразмышлять над рядом интересных богословских вопросов. Почему Бог не слышит загробных молитв? Почему после смерти нельзя покаяться? Почему молитва живых за мертвых так эффективна? Сколько небес в Раю?
Я люблю испытывать свое сердце на терпение, а веру – на прочность. Вот найдет некое такое научно-познавательное настроение, и в голову косяком, как журавли на юг, летят самые странные вопросы. В такие минуты хочется остаться одному, взять мел, и начать чертить на доске странные формулы, изрисовать ими всю стену, познать реальность и поделиться с окружающими. Если они, окружающие, раньше не сбегут, признав в тебе слегка сумасшедшего ученого.
Свои размышления я начал с анализа возможностей физического тела.
Мы, верующие люди, привыкли с неким пренебрежением относиться к нашему телу. Ну оно и понятно. Стареет, теряет молодость и красоту, ляжет в землю и с собой его на небо не заберешь. Но… В последнее время я смотрю на себя в зеркало с подозрением. Похоже, эта голова нужна не только для того, чтобы в нее есть, или ей петь.
Похоже, у тела есть некие уникальные, очень крутые функции, не доступные душе. Функции, которые мы не замечаем, но которые делают тело очень, очень полезным, очень нужным.
Я имею основания предполагать, что ценность тела (и вообще материального мира) в том, что оно насыщено энергией. Атомная энергетика красноречиво говорит, какие космические энергии кроются в 1кг определенного вещества. В нашем мозгу, похоже, тоже кроются колоссальные энергии. Но не столько физические, сколько психические. Похоже, наше тело может быть очень могущественной как антенной, так и передатчиком.
Если говорить просто, некий наш настрой на молитву, когда сердце раскалено, и плавится от чувств, делает нас очень, очень мощным «прожектором в небо». Мы передаем эмоцию в небеса и получаем оттуда ответ и «слышим его». А еще эмоции, рождающиеся в теле, рождающиеся в химических реакциях тела, очень могучим образом влияют на душу. Как будто бы сообщают ей некую структурность.
Как бесы вычисляют подвижника и набрасываются на него? Почему бесы набрасываются на человека после того как он «хорошо помолился»? Что видят они, какой процесс? Я лично думаю, они видят, что человек «дозвонился до неба» и «там сняли трубку». Как бы видят, что человек сумел установить канал с небом и начал общение, начал разговор. И стараются всячески молитву рассеять.
Зачем? А вот чтобы сбить настрой мозга, чтобы мозг не создал некий духовный насыщенный духовными силами луч в небо. Бесы как бы опытным путем знают, что благодать + физическое тело подвижника способны творить чудеса «дальней связи».
Аргументы? Пожалуйста. Есть места, где «молитва не идет». На каком-нибудь старом языческом капище. Небо как будто закрыто. Бывает, что состояние у тела такое, что оно не может создать горячей молитвы и она рассеянная, не пробивает даже потолок комнаты. А бывает, приедешь в монастырь и тебя подхватывает, как будто ты пришел на телефонную станцию и даже твоя слабая молитва становится слышимой.
Кстати, мысль, что наши тела являются мощными приемо-передатчиками, дают еще и вот какой намек. Почему вместе, в храме, молиться лучше? Почему лучше молиться со старенькими бабушками-молитвенницами, но тяжело с «захожанами»? Почему рядом с молитвенником вдруг обретаешь молитву?
Я думаю, это как объединение усилий и мощностей каналов. Почему соборная молитва по соглашению вообще работает? Вот поэтому. Дома пытаешься пробиться к небу, имея лишь слабенький передатчик. В храм пришел, а там раз – и среди прихожан есть тайный молитвенник. И он создает устойчивый канал, а ты как бы по его каналу, как после прошедшего ледокола плывешь следом.
Когда человек умирает, теряет тело, он теряет доступ к огромной мощности передатчику и инструменту форматирования собственной души мощными энергиями. Душа как бы все помнит, мыслит определенным образом, но ей не хватает мощной энергонасыщенности тела, не хватает его мощных химических реакций. И душа становится как призрачный слепок.
Возможно (и даже скорее всего) приобретает огромную скорость перемещения, устраняются дефекты здоровья, но резко (критически) падает энергетический потенциал. Либо (что скорее всего) у души остается ровно та «энергия», что была накоплена телом и передана душе незадолго перед смертью. Если человек умирал в отчаянии и муках, не веря в Бога, душа как будто остается слабой и измучанной.
Немногочисленные свидетельства о видениях душами ада объединяет факт, что все эти души жаловались на ощущение «закрытого пространства». Бог тебя больше не слышит. Ты как бы не может до Него достучаться. Потому и покаяться (поменять образ жизни) нереально. На земле то надо делать усилие, причем с телом это легче. А душе просто не хватает энергий.
И она либо остается предоставленной сама себе (ангелы за ней просто не приходят и ее как «безхозную» забирают падшие духи), либо ее заранее поджидают демоны, примерно зная заранее, что такая жизнь неизбежно должна породить определенное состояние души.
А вот если человек незадолго до смерти причастился… Или причащался всю жизнь, имел навык к молитве, стяжал благодать Святого Духа… Душа такого человека будет насыщенной энергиями. Даже если хотя бы человек демонстрировал жажду жить по духу, то «зная об этом человеке», небо отправит за ним ангелов.
Понятно, что эти мысли – полная отсебятина, но они довольно любопытно все объясняют. В частности, феномен «вымаливания» грешников из ада. Многие святые люди могли даже страшных грешников «отмолить», освободить их из лап демонов и даже перевести в Рай. Святой, живя еще здесь, на земле, обладая «передатчиком-телом» как будто способен «достучаться до небес» и умолить Бога, принеся за душу некую жертву (совершив молитвенный подвиг, раздав за душу милостыню, совершив сорокоуст).
Из монашеских историй…
У мощей святителя Феодосия Черниговского нес послушание иеромонах Алексий (ныне он прославлен как местночтимый святой), будущий старец Голосеевского скита Киево-Печерской лавры. Как-то он утомился и задремал у раки. Во сне ему явился святитель Феодосий и благодарил за труды. Он просил помянуть на литургии его родителей иерея Никиту и Марию.Когда иеромонах Алексий спросил святого, как он может просить молитв священника, когда сам стоит пред престолом Божиим, святитель Феодосий ответил: «Приношение на литургии сильнее моих молитв».
Святитель Григорий Двоеслов рассказывает о том, что после смерти нерадивого монаха, страдавшего сребролюбием, он повелел отслужить по усопшему 30 заупокойных литургий, а братии творить общую молитву о нем. И вот после совершения последней литургии этот монах явился своему родному брату и сказал: «Доселе брат я жестоко и страшно страдал, теперь же мне хорошо, и я нахожусь во свете».
Практические выводы
Вся эта схоластика не имела бы никакого смысла и разнесенный вдребезги квартал крупного города пострадал бы напрасно, если бы не было практического вывода из моих рассуждений. К счастью, они есть. Они довольно любопытны.- Церковные молитвы и поминовения и сорокоусты и милостыня тем ценнее, чем раньше начинаются после смерти умершего. Усопший как будто бы не успел еще «остыть», «истратить» энергию, и ему тут же приходит еще и ему легче взлететь в небо, его надо лишь подтолкнуть. Он еще как бы «свежий». Поэтому так важно «сразу», буквально тут же начать накачивать душу умершего «силой». Когда он в ней нуждается.
- Чем больше прошло со дня смерти умершего, тем больше он успел «остыть» (если он не в Раю, конечно), и тем больше за него надо молиться, тем больше нужно милостыни и внимания к нему.
- Небес и градаций состояния душ может быть очень много. Не исключено, что «еле-еле спасенная душа» может быть переведена на более высокое небо, если за нее продолжать творить молитву, раздавать милостыню и вынимать частицы/сорокоусты. Не исключено, что души умерших можно «разгонять», «усиливать» - даже на небе. Спасенный как бы становится «еще более насыщенным» светом, светлой силой. Это может показаться странным, но – почему нет? Это как бы действие «божественной справедливости». Если за душу продолжает подаваться милостыня, как будто подаваемая от лица этого человека, он как будто бы «возвращается назад во времени и творит больше добра». И значит, его награда в Царстве растет по экспоненте. Потому что он как бы продолжает творить добро, но не сам, его делает за него его «земной заступник».
Вот здесь мозг и взрывается. При фразе «у небесного гражданина есть земной заступник». На сем закругляюсь, оставляя вас поразмышлять на досуге…
Автор: Дмитрий Сиверс